Социальный вопрос и занятость


[Форум Rossia.org] [Ответы и комментарии] [Написать ответ]


Отправлено Егор Холмогоров 04:34:57 18/04/1999
в ответ на: Re (2): И нам сочувствие дается..., отправлено Егор Холмогоров 04:15:50 18/04/1999

 
Не будучи человеком столь приятным во всех отношениях как моя супруга, и рискую на себя собрать гнев окружающих, отмечу все же, что людей подобных Илье я полагаю врагами Отечества, причем такими врагами, которые нуждаются в изничтожении одними из первых. Люди, желавшие бы трудиться, но ленящиеся, находят в их словах оправдание для своего безделия и пития. Люди, стремящиеся жить за счет других, лишенные всяких заслуг перед обществом кроме одной — своей сравнительной малозаметности, именно на такого рода демагогии и стремяться снискать себе всеобщее внимание. Наконец, такого рода учениями подрывается само основание народной нравственности, зиждющееся и по сей день, пусть и с известными искажениями, на фундакментальном различении между милостью и справедливостью, между должным и даром.  
 
Так что проповедь таких взглядов я полагаю заслуживающей пресечения, по крайней мере изгнанием из пределов государства. 
 
Теперь же, позволю себе перейти к фактическому положению дела.  
 
Возможно я неточно выразился, сказав, что пенсионные расходы давят на бюджет. Действительно, прямое их давление невелико, но тем больше их косвенное давление связанное с переложенным на пличе заводчиков (причем, прежде всего заводчиков в реальном секторе экономики) грузом пенсионной повинности. Указанные Ильей чудовищные суммы, пусть и с сокращением их после деавальвации на известное число нулей, сами по себе способны раздавить экономику и отравляют жизнь даже высокоразвитым государствам, принявшим идеологию "welfare state". Понятно, что тяжесть суммы удесятеряется неэффективностью ее использования и воровством и удвацетиряется той оскорбительной манерой, которую все чаще приобретают эти выплаты — выброса подачек, почти силком вырванных из пасти прожорливого Левиафана.  Понятное дело, что скрытым образом, этот пенсионный налог удесятеряет свою тяжесть (как и еще целый ряд столь же ит еще более бессмысленных и ложных по идее налогов) закладываясь в сотни повышенных цен, сокращенных фондов, недополученных инвестиций. Еще больше влияние такого рода социальной демагогии на нраввственное состояние общества, общества продолжающего Левиафану поклоняться как зверю великому. Мифологема собирающей бутылки бабульки ли дедка (а это именно мифологема, ибо мне нечасто попадались в этой роли люди совсем пожилые и значит ни на что другое не способные, скоре наоборот, это люди буквально только что вышедшие на пенсию, то есть вновь теоретически трудоспособные и живущие в "сосущей соки" Москве...) оскорбительна по сути своей, ибо предполагает за собой "кого-то сильного", кто должен полицейским усилием пресечь собирание банок и выдать каждому по калачу и прянику в виде непрестанно повышающихся пенсионных и иных выплат. Та мысль, что если кто и способен пресечь это собирание, так это не полицейский, а скорее священник, или, на худжойконец, просто филантроп, в голову никому не приходит. Между тем, безнравственная идея об обязанности государства кормить некоторых членов общества или, хотя бы, обеспечивать единоообразную и принудительную форму кормежки продолжает занимать умы наших сограждан. Проповедуемая безответственность за себя и за ближних своих, решительный отказ от прямого и непосредственного дела помощи, стремление все опосредовать государственным механизмом — это язвы и пороки общественности, пороки, с которыми нужно бороться.  
 
Продолжаю настаивать.  
Человек обязан отвечатьсвоим трудом и своим заработком за своих родителей, детей, родных и близких, равно как и обязан трудиться до тех пор и в той мере, пока ему позволяют это физические силы. Нет морально допустимой возможности принудить его поступать так, но поощрять обратное было бы столь же безнравственным, как и поощрение проституции. 
 
Всякий, кто не приобрел заскорузлой совести, сочтет не только своим оральным долгом, но и радостью помочь оказавшемуся в беде ближнему, пусть то старику, ребенку, или просто лишившемуся работы соседу. Только явные враги общества, утратившие всякое раположение со стороны всех сограждан исключены из этой системы естественных человеческих связей. И препятствовать этой помощи путем ли запретов, налогов на нее, или же создания притворного соцобеспечения, как бы освобождающего нашу совесть от ответственности за ближних своих есть, повторюсь, безнрвственность и преступление. Напротив, первым лицам государства следовало бы самим, своими средствами подавать согражданам пример такого отношения и искреннего участия. Тем самым в бытие самой власти будет введена нравственная доминанта, которая вынудит лиц недостойных удалиться от правления, или же частично искупить свои злодеяния, подобно библейскому ннеправедному управителю снискивать себе друзей, пусть и неправедным богатством.  
Используя свое богатство на реальную помощь реальным людям, граждане, тем самым, будут и критичнее относиться к попыткам их прямым или косвенным способом ограбить. Сейчас, когда миссия социального служения взвалена на государство, ему предоставлено тем самым и право патронажа над собственностью, в том числе и частною, ибо в подкрепление своих претензий нечестивые правители будут приводить заботу о благе недееспособных сограждан. Закрытие этой возможности станет, в то же время, и пресечением источника бесконечных злоупотреблений.  
 
Какие-то оправдания в защиту такой системы могли бы быть выствлены, если бы нынешнее государство было бы действительно эффективным институтом, единственно грамотно работающей службой среди полнейшего хаоса. Но увы. Оно, по единодушному свидетельству многих, столь же (если не более) хаотично и неорганизованно, как и сами граждане и потому в передаче функций профессионального благотворителя (не усматривается ли в самой такой постановке вопроса нечто кощунственное?) государству нельзя усмотерть никакой даже практической выгоды или экономии. 
 
Второй вопрос, теснейшим образом (хотя и неоправданно) увязываемый с первым — это вопрос занятости, самой возможности заработать или не зараотать себе на жизнь.  
 
Прежде всего, должен заметить, что разговоры о "страданиях провинции" немного лицемерны, ибо ведут их почему-то обычно столичные жители или же представители той прослойки провинциалов, которых их же сограждане отнесли бы скорее к категории угнетателей и нахлебников. Сами провинциальные жители смотрят на дело более трезво. Сельчане, ныне как и прежде заняты своим хозяйством, пусть и малоэффективным, но по прежнему высокорентабльным. Высокорентабельным прежде всего вследствие его ориентированной непосредственно на рыночный спрос структуры. Вряд ли когда-то и кому-то перестанут быть нужны помидоры и лук, телятина и белый налив. И вряд ли крестьяне в деревне когда-то превратятся в фермеров Айовы с  километровыми початками кукурузы в зубах. А стало быть, при общем оскудении государства, положение крестьянина не усугубилось каким-то особым образом и привычный его труд не претерпел особых изменений. Сетовать же на отсутствие улучшений в нашей ситуации было бы демонстрацией некоторой наивности или же насмешкой.  
Относительно жителей крупных торговопромышленных городов, к которым можно отнести и еще многие города помимо столиц, сказано было уже, что они живут неплохо, за счет всех остальных. Даже если и не оспаривать этой максимы, все равно нельзя не признать, что и это явление не представляет собою ничего особливого в мировой экономической истории — крупный город всегда и везед стягивал к себе ресурсы обширнейшей области — Англия довольно рано стала одним большим Лондоном, Франция — Парижем, импреия Осмакнов работала на Стамбул. В России же ситуация весьма своеобразна уже потому, что ее столиц две — Москва и Петербург. И обе стремяться установить тяготение к себе весьма крупных регионов. Сетовать на это, подчеркну еще раз, аналогично сетованиям на то, что у колеса есть ось, а машина жрет бензин, причиняя своим хозяевам известные расходы...Важен не факт доминирования города, без которого невозможно обойтись никогда и нигде, не опускаясь ниже порога цивилизации, но степень эффктивности использования областями этого доминирования, умение обернуть отношения с Городом и к своей выгоде, не только отдать ему ресурсы, но и получить от него произведенное и выторгованное им. Проблема провинциалов (точнее того слоя людей, который живет в провинциальных городах и некогда трудился на таошних предприятиях — именно на их долю теерь приходятся наибольшие трудности) заключается именно в неумениии наладить систему обратного перераспределения богатств в свою пользу. Дотоле, во времена Советской империи, такое перераспределение осуществлялось просто, за счет тех самых бюджетных дотаций и социальных выплат, на доходы от которых и наносились визиты  в центральные магазины столиц, стремительно опустошая их от товаров. Еще и теперь некоторые провинциальные сатрапы стремятся продить существование этой системы, сражаясь за московские подачки. Но с каждым годом это оружие становится все менее эффективным, создавая то самое больное представление о вампире сосущем из страны ресурсы... Способы же трудового перераспределения налаживаются с большим трудом, и не перекладывая в полной мере ответственность с плечь правительства, позволю себе высказать суждение, что и сами жители провинции не вполне невиновны, если и впрямь страдают так, как это описывается классиками социальной демагогии... Я могу понять, почему на центральных рынках Города доминируют выходцы с Кавказа — это уже почти субкультурная данность и я даже не уверен, что было бы целесообразно ее так вот сразу сломать, возможно это вызовет более беспорядка, нежели принеесет пользы. Затруднение вызывает другой факт — то, что в московских переулках торгую яблоками отнюдь не уроженки липецкой области или тамбовщины, но гостьи с харьковщины, сумщины и черниговщины. Позволю себе усомниться в существовании украинской мафии торговок — и осмелюсь предположить, что они не столько вытеснили русских с этого места, сколько заняли пустующую нишу. Но, может быть кто-нибудь скажет, что торговать стыдно. Памятуя об изгнании торгующих из храма согласимся и с этим предположением. Но кто из нас не посетует, что и по сей день отсутствует множество услуг, которые либо откровенно некачественны в государственном секторе (как, например, услуги сантехников), в секторе же "частном" они откровенно незначительны и предоставляются по цене заведому недоступной и спекулятивной. Существует огромное количество товаров, товаров, которые могут (и даже в чем-то должны) быть произведены кустарным промыслом, но почему-то не производятся и не продаются в преизбточествующем количестве... Где тогда,  труд тех миллионов мнимо-невольных безработных, которые якобы лишены возможности трудиться и умирают с голоду?  
Я всегда полагал, что человек действительно стоящий перед таким выбором скорее всего не будет ожидать размораживания зарплаты и уж тем более не прибегнет к такой экстравагантности как голодовка, а попросту соберется и отправится в любую точку в стране, где может пригодиться хоть как-то его труд, вырвется за границу не хуже турка, поступит в какое угодно полурабство, сумеет переучиться иосвоить нечто либо нужное, либо новое, но никак ууж не будет сидеть на месте. Движение рабочей силы — явление естественное и понятное для мировой истории и явления приносившее экономике скоре здоровую напряженность чем вред, явление свидетельствовавшее о здравом отношении к труду. Однако, скажу хотя бы по жильцам сдающих комнату моих знакомых, — пока что к нам движется рабочая сила с Украины, а не из "умирающей" русской глубинки. Из чего можно заподозрить, что либо сам феномен умирания более преувеличен и надуманн демагогами, либо же великороссам присуще некоторе стремление к суициду, бех допущения которого невозможно постичь причина такой апатии. Вокруг любого крупного города живут сотни тычсяч нахлебников из других местностей, перекачивающих в свои карманы средства горожан. Так почему жебольшинство этих нахлебников не русские? Говорят, что голодный способен перегрызть горло? Так отчего же каказцев с рынков не убивают сотнями, захватывая рынок в свои руки, почему не гонят взашей самостийников и самостийниц, стремясь встать на их место? Почему, прости Господи, даже проститутки в Москве наполовину из Киева? 
 
Не снимая ответственности с безумных, если не сказать злокозненных изобретателей большого скачка в рынок, заставивших никогда не учившийся экономической алхимии народ стремиться сварить в наспех построенных  печах зеленое золото капитализма, не могу не отметить, что не меньший вред приносит и социальная демагагия тех деятелей, от Зюганова до Ильи, кто полагает, что единственный долг и национальная гордость великоросса состоят в том, чтобы умирать на помойке и требовать денег от обанкротившегося государства, подтверждая тем самым их лживые тезисы о спасительности всесилия жгалитаристских партий и митинговых горлопанов, стремящихся так или иначе отнять все и у тех, кто что-то зарабатывает, дабы всякий трудящийся был одинаково беден с нетрудящимся и не видящим особого смысла в труде. Подобное грабительство, лишающее и действительно нуждающегося надежды на прямую помощь, и ленивого стимула к деятельности, и трудолюбивого и преуспевающего радости благодетельствовать ближнего, подобное стремление сковать общество, под видом права на труд лишивши его труда, отказав ему в научении к труду, подобное капитулянство перед внешним врагом, признание что мы не можем жить иначе, кроме как за счет самообкрадывания и не можем сами справиться с жуликами и бандитами, кзгромоздившимися в смутный час на нашу шею — все это не могу не признать крайне вредным, соблазнительным и подлежащим удалению подалее от ушей, по крайней мере молодого поколения. Авторов же таких сочинений я бы и вовсе рекомендовал бы удалять за пределы государственных границ Отечества, желательно по направлению к границам вражеским, с тем, чтобы прожектеры, натурализовавшись, вносили смуту в сознание уже представителей враждебных наций...


Ответы и комментарии:


[Форум Rossia.org] [Начало] [Написать ответ]