Пионер, август 2000 - январь 2001г.

1. Либерализм как наука
2. Хартия либеральных вольностей в России
3. Два либерала
4. Тайна Австрийской школы

***

II. Хартия либеральных вольностей в России

Не все знают, что у наших либералов есть Хартия. Она так и называется “Либеральная хартия”. Труд хоть и давний (относится к началу 90-х годов, написан ведущими российскими экспертами либерализма), но актуальности не утратил. Ей богу, презанятный документ! И короткий, всего из 17 пунктов. Ознакомимся?

Впрочем, нет, уважаемый читатель, вам, вероятнее всего, еще преждевременно постигать сию сокровенную либеральную премудрость. Сокровенна она (премудрость) по той причине, что пониманию постороннего либеральной интеллигенции человека недоступна. Видеть-то он ее видит, а постичь ее внутренний смысл и значение не в состоянии.

Судите сами, Хартию никто не скрывал, ее даже публиковали в либеральной газете “Сегодня”, но в общественном сознании она не оставила никакого заметного следа, сохранившись лишь как эзотерический манифест отечественного либертарианства, свидетельство дум высокого стремления. А ведь перед нами не заурядный плод отвлеченных от реальности либеральных умствований. Это настоящая программа Либеральных реформ в России, сокровищница заветных мечтаний Либеральной интеллигенции, квинтэссенция ее ментальности. Документ этот несомненно имеет прямое прикладное значение, - в 2000 году Советник по экономике президента РФ небезызвестный А.Илларионов (для него и Гайдаро-Чубайсы – плохо замаскированные зловредные социалисты) изготовил экономическую программу для РФ в полном согласии с духом и буквой означенной Хартии.

По прочтении, Хартия у непредубежденного человека оставляет впечатление мутное, будто поучаствовал в каком-то загадочном ритуале, подлинный смысл которого доступен лишь посвященным. И не мудрено. Хартия написана исходя из основополагающей либертарианской Презумпции (всего их две). В категориях рациональных эти Презумпции изложить довольно сложно (самим либералам это точно не под силу). Попробуем дать представление о сути дела посредством неких метафор, вернее, изложим два главных Либеральных мифа.

(миф №1) … На сочном экономическом поле привольно пасутся стада трудолюбивых субъектов экономики. Каждая былиночка идет в дело и используется максимально экономически эффективно, потому что повсюду исключительно частная собственность. По той же причине в высшей степени рациональные субъекты экономики по любви и в согласии с рыночной конъюнктурой добровольно вступают друг с другом в сношения (рыночные, то есть), плодятся и размножаются. …

Вдруг набегают тучки, застят солнышко либерализма – то пастух, волюнтарист и самодур, идет. Кнутом жутко щелкает, рядом с ним бегут злобные овчарки (кто еще не вник в аллегорию, зловредное государство и его тупые-бездарные чиновники). Этим кнутом пастух не разбирая вины нещадно сечет субъектов экономики как сидоровых коз … Падают привесы и надои … Все, конец экономическому процветанию.

Другая картина (миф №2). Царство могучих свободолюбивых экономических хищников. Грациозно они идут (ползут, плывут, летят) путем экономического прогресса. Шкуры лоснятся, матово поблескивают молочно белые в два ряда клыки (когти, клювы, бивни, рога и копыта) – никаких перхоти, кариеса и дурного запаха гнили из пастей! … Особенностью этих экономических джунглей либертарианства является то, что они населены исключительно необходимыми для здоровой экономической экологии “санитарами леса”. Столь могучими и свободолюбивыми, что с ними не в состоянии справиться ни один укротитель.

В мифологии либертарианства экономические хищники и травоядные безрогие субъекты экономики никогда не встречаются, и не подозревают существовании друг друга. Звери эти в либеральных мифах эндемичны, на их свидание наложено строгое идеологическое табу (они проживают в строго изолированных заповедниках либерально-интеллигентского сознания). Попытки устроить этим симпатичным зверюшкам свидание приравнивается к социализму (и, кстати, таковым является, т.е. уже мифом социалистическим).

Какова либеральная мораль сказочки? Насилие на экономическом поле губительно и/или невозможно.

Так нравственно закалившись, дорогой читатель, теперь вы можете безбоязненно приступить к рациональному анализу Хартии, которая - предупреждаем заранее – исповедует миф №1.

Таким образом, Хартия существует в двух редакциях. Вторая, за авторством одного В. Найшуля, как можно понять, была опубликована в газете “Сегодня”. Последнюю редакцию я взял за основу. При публикации в газете по сравнению с исходным текстом Хартию несколько откорректировали, пронумеровали статьи, поправили или исключили наиболее нелепые формулировки. Но отличие второй редакции Хартии от первой непринципиально, и сводится, главным образом, к тому, что было изъято несколько любопытных абзацев (привожу их под основным текстом Хартии). Трудно сказать, почему их удалили, не то застеснялись, не то решили не обнародовать в СМИ конкретные реформаторские предложения. Однако эти, попавшие под сокращение абзацы, неплохо характеризуют направление мыслей наших экспертов либерализма, поэтому я счел нужным их привести (для справки).

Сразу следует предупредить, что подробно анализировать формальное содержание дарованных нам новейших заповедей Либертарианства мы не будем, ибо дело это бесперспективное. Бросается в глаза, что в лице авторов Хартии (ведущих отечественных либеральных экспертов!) мы имеем дело с людьми не то что бы вовсе невежественными, а скорее фундаментально нецивилизованными – дикарями и варварами в самом первозданном смысле, как это понимали античные греки и римляне. К примеру, возьмем ст.5 Хартии, в которой объявляется насилием “любое ограничение свободы деятельности, заключения и совершения договоров” и прочее в том же вольнолюбивом духе. Изящным движением пера Хартия отменяет в “либеральном” обществе возможность всякого Права в принципе, поскольку любая правовая система к тому и сводится, что вводит те или иные ограничения “свободы деятельности, заключения и совершения договоров”. Наши либертарианцы не видят никакой принципиальной разницы между правом и насилием. Даже интуитивно должно быть понятно, что без ограничения “свободы деятельности” граждан рамками государственного права в обществе торжествует единственное право – право сильного, сильного в брутальном первобытном смысле. К примеру, отечественный Гражданский кодекс (довольно близкий по духу европейским) запрещает заключать сторонам соглашения об отказе от судебной защиты, не допускаются договоры и действия с исключительным намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребления правом в иных формах etc. Ужель наши либералы намереваются отменить эти ограничения “свобод” и многие другие? Ах, разумеется, нет! Не следует упускать из виду, что мы имеем дело с интеллигентами, да еще и либеральными, т.е. существами страдающими (точнее, наслаждающимися, страдать – участь окружающих) хронической идиотией, как ее понимали античные греки (умственная и душевная неспособность к общественным делам). От них бесполезно требовать здравомыслия, на их деятельность правильнее всего смотреть как своего рода интеллектуальное юродство.

Хочу сразу предупредить об одном чрезвычайно важном обстоятельстве. Можно сколь угодно плохо относится к Западному либерализму, но следует иметь в виду, что наши “либералы” (в том числе и соответствующая “интеллектуальная” элита) имеют к нему отношение весьма косвенное. Изучение плодов их умственной деятельности приводит к заключению, что эта публика о сути и смысле либеральной доктрины представления имеет самые смутные. Видимо оттого наши либертарианцы изъясняются крайне радикально и в то же время в высшей степени двусмысленно. Несмотря на принятые такого рода предосторожности, они иногда умудряются впадать в ошеломляюще явные противоречия всякому либерализму (примеры чего мы рассмотрим далее). Только глубокая интеллектуальная деградация отечественной интеллигенции еще позволяет шайке шарлатанов ломать в России комедию “научного либерализма”. Запад дальновидно обеспечил себе идеологическое алиби – предусмотрительно с 1995г. официально отрекся от наших “либеральных реформаторов” (формальным предлогом явилось идейное несогласие с планами приватизации крупнейших предприятий, так называемые, залоговые аукционы: С. Бергер “Поставить новую Россию на ноги”). По понятным причинам Запад не заинтересован в политической дискредитации российских “либералов” внутри РФ, но в самих Цивилизованных странах эта публика, включая ее рафинированных идеологов и “ученых”, уверенно проходит по статье “русская мафия”.

Давно пора твердо определиться: наши статусные идеологи и теоретики либерального капитализма это – нечто особенного, и перестать их смешивать с либералами европейскими. В идейном отношении наши – “дети лейтенанта Шмидта” либерализма. Упускать из виду данное принципиальное обстоятельство крайне вредно.

Далее немного коснемся вопросов права. Вот уж где латентная приблатнённость сознания отечественной интеллигенции проявилась в полную силу.

Из Хартии недвусмысленно следует понимание нашими либералами сути Права. Для них Право тождественно праву на насилие (причем насилию исключительно государственному). Им чужда мысль, что Право – система норм (поведения) и государственное насилие служит лишь для ограждения Права, а вовсе не к прямому принуждению его исполнения. Это знали даже классики марксизма, которые видели в государстве “аппарат классового насилия” лишь в том смысле, что оно (государство) охраняет Систему права, установленную в общих интересах господствующего класса. Справедливости ради приходится отметить, что марксистскую концепцию природы государства ленинизм довел до совершеннейшего абсурда права на произвол господствующего класса, вполне в духе русской интеллигенции.

“Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства”. /В.И. Ленин/

До тех пор, пока не определены источники и принципы системы государственного права, разговоры о “свободах” и “правах” индивидов абсолютно бессодержательны. Собственно говоря, “ограничение свободы деятельности, заключения и совершения договоров, неприкосновенности личности и собственности, равно как и установления правил, ограничивающих эти свободы и неприкосновенность личности и собственности …” (ст.5) в цивилизованном обществе является не насилием, а той или иной системой Права. Корректно выражаясь, насилие находится вне рамок права и применяется государством для его охраны. Наши же законодатели от либертарианства пребывают в убеждении, что Либерализм есть плод правового промискуитета. Совершенно невозможно понять откуда в ст.7 у неких лиц появляются какие-то “права”? Что является их источником? Законы?! Это те, которые ограждают “права”? И что делать в случае коллизии прав индивидов? …

Ответ содержит ст.12: “Государство не вправе отказывать в правосудии лицу, исчерпавшему иные способы разрешения тяжелого гражданского конфликта”. Интересно, тяжкие телесные повреждения, это уже достаточно “тяжелый гражданский конфликт” или еще рано обращаться к либеральной правоохранительной системе, а надлежит применять “иные способы”? Наивные совки пытаются пенять нашей либеральной интеллигенции и ее “реформаторам” уголовным беспределом 90-х годов. Чудаки, Хартию не читали.

В нашем варианте либерализма декларируется единственное фундаментальное право любого лица – в соответствии с формально законной процедурой быть изнасилованным исключительно государством строго в целях защиты прав другого лица. Наш либерал Право понимает как насилие государства над личностью, но при соблюдении процедуры Закона. Критерии “либерального” законотворчества также весьма самобытны (ознакомимся с ними чуть позже).

Собственно говоря, выбор у нас остается неширокий: либо нам попалась хартия Первобытного либерализма, либо мы имеем дело с либеральным пустословием. Либо мы понимаем все сказанное нашими либералами буквально и неизбежно приходим к самым экзотическим выводам. Либо, читая Хартию, следует иметь в виду банальные оговорки, – свобода любой деятельности ограничивается рамками действующего законодательства, – и тогда придется признать, что наши либералы ничего особенного “либерального” в виду не имеют. В любом случае нам камлают самозванные волхвы Либерализма, которые суть дела представляют весьма туманно, и оттого пускаются в самый отчаянный “либеральный” радикализм.

Главный упор в Хартии сделан на декларации разнообразных либеральных вольностей и прав. Первые две статьи Хартии непонятно к кому обращены и, откровенно говоря, бессодержательны. Статья №3, которую надо читать с разъясняющей ее ст.5, производит странное впечатление. “Ненасильственная деятельность свободна”! Всякая “свободная” деятельность в принципе возможна, если только она ограждена “государственным насилием”, находится в рамках государственного права. Косвенно этот общеизвестный факт наши либералы признают в ст.6 Хартии, которая по существу ограничивает действия статей 3 и 5. Однако существо этих ограничений не разъясняется (а надо бы!). Вместо предъявления хоть какого-нибудь критерия для отправления “законного насилия”, мы пытаемся замаскировать суть проблемы в процедурных статьях 7 и 8. Выглядят эти процедурные уловки довольно глупо, поскольку примерно так осуществлялось правосудие в античном Риме (где прокуратуры не было, а перед лицом гласного суда гражданин от своего имени обвинял другого гражданина в преступлении, в том числе и против государства), но от того античное общество ни в каком смысле либеральнее не становилось. Окончательно заводит в тупик либеральной мысли статья 9 Хартии: “Никто не вправе осуществлять насилие по соображениям общественной пользы”. Из каких же соображений в истинно либеральном обществе надлежит устанавливать Законы, в соответствии с коими одними только и позволяет настоящая Хартия творить насилие над либеральным индивидом? Раз законы нельзя устанавливать “по соображениям общественной пользы”, то неужто либеральным законодателями должно двигать стремление причинить обществу зло?! Вот те раз! Нечего сказать, интересное признание.

Ко всему прочему удивительная по откровенности статья 9 Хартии лишает государство права собирать налоги, т.к. налогообложение – это очевидное “насилие по соображениям общественной пользы”. Если, конечно, не устанавливать налоги из соображений общественного вреда. Мысль не столь уж абсурдная, как кажется на первый взгляд.

Небольшое отступление. Предыдущие абзацы я написал не глянув в первую редакцию Хартии (мне сначала показалось, что обе редакции ничем важным не отличаются, только во второй расставлена нумерация статей и плюс небольшая редакторская правка). Из второй редакции исключен перечень налогов, которые только и дозволено устанавливать либеральному государству (сделано это правильно - в соответствии с общей логикой документа). И, тем не менее, наши либералы считают возможным установить только два вида налога: “подушного налога (на граждан) и налога на добавленную стоимость (на деятельность)”. Понятно? Гражданин обязан будет платить либеральному государству налог не со своего дохода, но только по факту своего существования. Когда Петр Великий ввел подушный налог, то в России это считалось одним из наиболее свирепых актов его правления. Экономический смысл налога на добавленную стоимость (НДС) сводится к торможению роста реального производства, спекулятивные операции на биржах им не облагаются. Такие вот далекие от антинаучных “соображений общественной пользы” идеалы исповедовали наши либеральные “реформаторы” уже в 1992 году. Каждый, кто знаком с историей налогового законодательства РФ, знает, что все самое гнусное и мерзопакостное в российской налоговой системе появилось благодаря гайдаро-чубайсами, именно их стараниями. Летом 1998г. накануне пресловутого дефолта наше буржуинство от фискального бешенства Кириенко и его налогового чикатило Б.Федорова спасла только “коммуно-фашистская” Дума, за что и была, как препятствие либеральным Реформам, навеки проклята экспертами отечественного либерализма. Зрелище было сюрреалистическое: формально 100% антилиберальную (с классической западной точки зрения) программу Кириенко рьяно поддерживали, как радикально либеральную, массы наших “либералов” (и до сих пор в том не раскаялись). Определенно, либерализм, исповедуемый нашей интеллигенцией, весьма своеобразен. Его главное отличие от западных образцов в том, что Западный либерализм руководствуется той самой общественной пользой (как он ее понимает – другой вопрос), от которой столь пламенно отреклись наши моджахеды либертарианства (строго говоря, они считают излишним и даже вредным рассматривать этот вопрос, поскольку по их просвещенному мнению Либерализм тождественен максимальному общественному благу по (пред?)Определению). При таком просветленном состоянии умов “нашим”, в общем-то, все равно, чем заниматься, что проповедовать, - общественной пользы удается избежать во всех случаях. Но вернемся к Хартии.

Пассаж об исключительной добровольности “воинской или государственной службы” пропускаем, поскольку он попал в ст.10 Хартии явно из конъюнктурных соображений. Еще полвека назад в подобные документы было модно включать аналогичный по содержательности лозунги о безусловном праве “свободной любви”.

В ст.10 наши либералы намерились запретить “принудительный” труд: “никто не вправе принуждать никого, даже и заключенного, к труду; никто не вправе призвать никого на воинскую или государственную службу против его воли”. Дело-то хорошее, слов нет, но хотелось бы узнать, что есть “принуждение”? Зная наших либералов, нетрудно догадаться, что подразумевается запрет только “политического” (административного) принуждения, но не “экономического”. Экономическое, разумеется, дозволяется. Однако ж природа вещей такова, что никакое экономическое принуждение невозможно без соответствующего политического, находящего выражение, в том числе, и в системе государственного права. Жаль, что в рассмотрение подобные мелочей Хартия не входит. Зато, какое безбрежное поле интеллектуальной и общественной деятельности по интерпретации недопустимого “принуждения” свободного индивида открывается для либеральных мыслителей и правозащитников. Думаю, на этом поле, старательно возделывая грядки общественного сознания, смогла бы прокормиться чуть ли не половина жрецов Либерализма.

Занятно, что писанная либеральными экономистами Хартия почти не касается собственно экономики. Непосредственно к экономике отношение имеет лишь ст.4, где провозглашается императивное право частной собственности на любой “ограниченное благо” (отметим, что в экономической сфере любая иная собственность, кроме частной, Хартией безусловно запрещена). Под “благом” здесь подразумеваются те или иные ресурсы, относящиеся к экономической сфере. Нетрудно видеть, что любой “благо” став собственностью, тут же становится “ограниченным”. Мы опять имеем дело с либеральной тавтологией: поскольку некоторые ресурсы затруднительно технически (воздух) или политически (мировой океан) обратить в собственность (ограничить использование), то они признаются ресурсом “неограниченным”. Будьте уверены, что как только либералы получат техническую возможность торговать воздухом (а на первом этапе – поставить под контроль его потребление), то сей ресурс незамедлительно признают “ограниченным благом”, подлежащим неуклонной приватизации.

В первой редакции Хартии (раздел 2 “Собственность”) та же идея вывернута наизнанку - все, что не частная собственность, подлежит исключению из системы правого регулирования: “Никто не вправе рассматривать конфликты относительно использования ограниченного блага, не являющегося чьей-либо собственностью (например, чистого воздуха или воды) иначе, как признав это благо вещью и преобразовав обычные права на это благо в права собственности”. Тем самым (объявлением вне закона любой не частной собственности) должно всех принудить приватизировать буквально все, поскольку по логике первой редакции не “ограниченным благом” может оказаться только благодать божья.

Тому, кто в курсе политического контекста РФ 90-х годов, нетрудно догадаться, что мутные тезисы о (не)ограниченных благах имеют вполне конкретную цель – идеологически обосновать необходимость приватизации земли. Это очень показательный пункт, а у наших либералов пунктик, в котором наши либертарианцы кардинально противоречат теории и практике Западного либерализма. Дело в том, что настоящие западные либералы являются последовательными противниками неограниченной частной собственности на землю. В возлюбленных “цивилизованных странах” земля либо национализирована, либо законодательство столь существенно ограничивает формального собственника, что ее можно считать фактически национализированной. В действительности классическому либерализму соответствует не приватизация земли, но свободная (“свободная” с известными естественными ограничениями, разумеется) торговля правом аренды земельных участков у государства. По врожденному скудоумию наш либеральный интеллигент не способен уловить суть проблемы и несет всякую несусветную околесицу о насущной либеральной необходимости приватизации земли в РФ. Объяснять, почему программа приватизации земли противоречит доктрине либерализма, долго и бесполезно, для нашей темы важно то, что отечественный либерализм в который раз недвусмысленно опровергает либерализм западный (ужель это повод для патриотической гордости?).

Изумительной особенностью изучаемой нами Хартии является широкое использование категории “никто”. Что бы это могло в данном контексте значить?

- Мне бы такое зрение! – заметил Король с завистью. – Увидеть Никого! Да еще на таком расстоянии!”

Этот самый Никто лишен либералами буквально всех прав и состояния, и в то же время на него императивно возложена масса обязанностей. В первой редакции Хартии (раздел 3) категорически провозглашается, что “никто не вправе дискриминировать, устанавливать льготы, поощрения или наказания” ни по каким признакам. Господи, как же этот несчастный Никто будет жить? Обычно (по крайней мере, так было в долиберальное прошлое) люди совершают поступки, руководствуясь теми или иными “признаками юридических или физических лиц”, на которые либеральному Никому строжайше воспрещено обращать внимание. Кто бы вообще мог быть, этот Никто? Он довольно часто упоминается в Хартии. Можно только догадываться, что это инкогнито имеет какое-то отношение к государству, но какое? В любом случае сильно опасаться его не приходиться, поскольку согласно обоих вариантов Хартии только Никто “не вправе осуществлять насилие” иначе, как только руководствуясь Законом. О либеральных индивидах, обладающих ничем не ограниченным правом свободы деятельности, того же с уверенностью сказать нельзя.

Проще всего умозаключить, что Никто это либеральный эвфемизм государства. Тем более что во второй редакции Хартии в ст.16 вместо Никто уже “государство не вправе дискриминировать …” etc. Да, конечно, “никто” это и есть “государство”, но Государство не традиционное, а из либеральных мечтаний. Сложный (напоминающий эдипов) подсознательный комплекс отношений наших “либеральных” интеллигентов с государством заставляет их именовать государство в части его социальных проявлений эзотерическим именем Никто. Тут, видимо, следует запрашивать консультации психоаналитиков.

Это я к тому говорю, что было бы недостойной наивностью пытаться всерьез воспринимать либеральный поток сознания как плод научных изысканий. Однако анализ бреда может позволить выявить некоторые подсознательные комплексы мышления нашей вечно прогрессивной Интеллигенции, что уже имеет немалое прикладное значение.

Кто тот субъект Истории, который призван реализовать на практике Либеральные Идеалы? Кто? Невидимая Рука Свободного Рынка? Так она все больше по коммерческой части, обеспечивать перечисленные в Хартии либеральные Права и Свободы граждан не ее специализация. Вот если потребуется распродать экземпляры самой Хартии, сделать Бизнес, это – другое дело. Сами либеральные граждане расстараются? Отнюдь, в Хартии указаны их права, но ничего не сказано об обязанностях. Пожалуй, даже прозрачно намекается, что наш либеральный индивид никому и ничего не должен. Впрочем, прошу прощения. Никакие “граждане”, “гражданские права” или – упаси бог! – “гражданские обязанности” в Хартии не упоминаются вовсе. Только “личности” и “лица”. Это чтобы государство даже и в мыслях не держало, что ему кто-то там, может быть, чем-то обязан. И все же, кто обязан нести повинность по реализации предначертаний наших либеральных мечтателей, какой филантроп? Есть только две кандидатуры: Никто и Государство. И есть все основания подозревать, что в глазах наших либералов это одно и тоже лицо – Государство Никто.

Если исключить пафосную риторику, то в итоге анализа либерального шедевра отечественного разлива в сухом остатке мы не получим почти ничего содержательного кроме либеральных тавтологий. И все-таки данный документ позволяет выявить заветную идею отечественного либерализма. Обратите внимание, что Хартия носит совершенно безличный характер, в том смысле, что не понятно, к кому она обращена, конкретно кто должен ей руководствоваться. К примеру, адресаты Моисеевых заповедей или Морального кодекса строителя коммунизма были очевидны. А наша Либеральная хартия написана в духе благих пожеланий “Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет Мама!”. Отчего так? А оттого, что наш даже самый либеральный интеллигент неявно исходит из презумпции Абсолютного Всемогущества Государства, которое обязано осуществлять любые его либеральные фантазии.

На первый взгляд наш вывод парадоксален и противоречит тому, что наблюдается в виртуальной реальности. В публичной пропаганде либеральная интеллигенция сделала ставку на третирование дураковатого совка его “иждивенчеством”, либеральный агитпроп годами попрекает население упованием на государство. Однако нас интересуют не экзотерические упражнения либеральных идеологов, а собственная корпоративная философия либеральной интеллигенции, которую она исповедует для себя лично, а не для других. В основе мировоззрения нашей либеральной интеллигенции (впрочем, не только либеральной) лежит фундаментальное убеждение, что наипервейшей Моральной обязанностью государства является потакание капризам Интеллигенции, что высший нравственный долг государства стараться воплотить любые интеллигентские грезы (в рассматриваемом случае, либеральные). При этом государство в глазах интеллигенции – никто, т.е. нечто вроде природного явления, стихии, управляемой мистической силой Державного скипетра Царей или - с приходом Просвещения и Науки - бородой Хоттабыча-К.Маркса (теперь понятно, почему в иконографии классиков марксизма-ленинизма столь важна борода?), а в эпоху торжества научно-технической революции - Большой круглой печатью Генсеков. Только и требуется, что у искони “тупых-бездарных” бюрократов эти священные реликвии отобрать – злых чародеев коммунизЬма обрить, а их мумии закопать – и передать Бразды в чистые руки Интеллигентов для незамедлительного установления ими соответствующих Идеалов.

Либеральным стратегам даже в голову не приходит задаться вопросом, а есть ли у данного государства соответствующие возможности и ресурсы охранять заявленные права либеральных индивидов друг от друга? Ведь строгое и неуклонное воплощение в жизнь этой замечательной Хартии потребует о-о-очень больших издержек. А если государство где не поспеет, там неотвратимо образуется Шамбала либеральных правозащитников – Ичкерия. Между прочим, в понимании наших либералов государство это вполне Либеральное. Так Советник президента по экономике 100% либертарианец А.Илларионов имеет к Ичкерии только одну либеральную претензию, – по его мнению, права инвесторов и собственников там слабовато защищены, в остальном же по части “освобождения” экономики ичкерийцы продвинулись в правильном направлении.

Подводем итоги. На взгляд наших либеральных мудрецов государство – это нечто вроде всемогущей волшебной Золотой Рыбки, обязанной быть у них на посылках. Как известно, старик Рыбак из сказки Пушкина совершил роковую ошибку – не попросил у Рыбки себе другую Старуху.

- Вон там, сказал Кот и махнул правой лапой, - живет Болванщик. – А там, и он махнул левой, - Мартовский Заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в воем уме.