> Не пора ли перестать повторять гумилёвские сказки? Вы нам ещё про ²пассионарные толчки⌡ расскажите.
Давайте лучше о викингах. Пассионарность, бог с ней, пропускаем, в историческую суть вникаем.
> Ох-хо-хо... До тех пор, пока Вы не перестанете воспринимать историю ²по Гумилёву⌡, с Вами будут регулярно происходить всякие ²недоразумения⌡.
Это какие же?
Загляните в русские летописи. Чем там викинги занимаются? Не больно их летописцы жалуют. Разбойники. Киллеры. Условием княжения Владимира Святого в Киеве был роспуск им его варяжской дружины. Их разоружили, и не заплатив жалаванье, сплавили по Днепру. Не слишком любил варягов русский народ.
> Исландию никто не забрасывал (викинги и их потомки живут там уже более 1100 лет), а колония викингов в Гренландии перестала существовать по двум причинам: из-за похолодания климата и нападений озверелых эскимосов. А до того из Гренландии в Норвегию вывозились высококачественные масло и сыр, лучшее зерно, крупный рогатый скот и лошади, которых разводили колонисты.
В Гренландии водились лошади? А я-то в простоте думал, что лошадок в Америку завезли испанцы. Кстати, как вы себе представляете перевозку лошадей на дракарах? Плюс к ним зерно и крупный рогатый скот.
Ну да, исландцы тысячу лет ловят селедок, как их предки ловили. И что же? Чукчи моржа бьют. Нам то что до этого?
Викинги как таковые меня не слишком беспокоят. Не хотят люди быть русскими, им викинги и арийцы милей. А почему не орки и гоблины? Это типа что, ролевые игры?
Если русский человек не может сохранить верность Русскому народу и России, то какова цена его «арийству»? О которых арийцах он, как правило, ничего не знает, кроме того, что их сильно уважали нацисты. Допустим, зачем камараду Фюреру все эти викинги-арийцы понадобились, понять можно. Толку, правда, от этого было мало, ну да бог с ним. Но Вам они зачем? На какой предмет??
┘ Наиболее показательна в этом отношении Скандинавия, страна бедная, долго пребывавшая в безвестности. С VIII в. там внезапно началось и в IX в. развилось новое явление — движение «викингов».
С этими явлениями совпадает первая волна реконкисты в Испании. Астурийцы, дотоле державшиеся в своих горах, оттеснили арабов за Тахо. Правда, они вскоре были отбиты, но сама попытка показывает, что у них возродилась воля к борьбе и победе.
Молодые скандинавы могли воевать только с сородичами, но на открытую войну не решались и предпочитали эмиграцию. В IX в. они стали кошмаром для всех прибрежных областей Европы, используя реки для проникновения внутрь стран, манивших их накопленными богатствами. И не только Европа, но и Америка были жертвами «ярости норманнов», но нигде они не могли закрепиться, кроме Северной Франции, ныне именуемой Нормандия. Значит, не так уж велика была их сила; скорее сопротивление им в IX в. было слишком слабым.
Причина внезапного и кратковременного — всего 300 лет — свирепства норманнов была неясна еще их современникам. Первая гипотеза объясняла этот феномен как кару Божию за грехи людей. Однако до IX в. и после IX в. люди также заслуживали кары, но норманны не принимали в этом участия. По другой теории, суровый климат Скандинавии вызвал выселение людей, не имевших возможности прокормить себя. Эта мальтузианская теория сразу наталкивается на непреодолимые трудности. Климат Скандинавии благодаря Гольфстриму мягок. Заселена она и ныне слабо, а 1 тыс. лет назад вопроса о перенаселении не могло и возникнуть. И наконец, почему крестьяне, стремившиеся обрабатывать землю, вдруг сделали своей профессией грабеж, связанный со смертельным риском? Нет, что-то не то!
По третьей теории, на севере Европы дом и землю получал старший сын, а младшим предоставлялось море. Так, но в Северном море шли миграции сельди, ловить которую было легче, безопаснее и выгоднее, чем класть головы во Франции, Англии и Ирландии. Ведь большая часть викингов гибла на чужбине. А вернуться домой с добычей было тоже нельзя: юноша, ушедший в «вик» — укрепленный поселок викингов, разрывал все связи с семьей и родом окончательно и бесповоротно. Его забывали сильнее, чем мертвого, и пути домой ему не было.
Но нашелся окольный путь, который привел к правильному решению. С движением викингов, противопоставивших себя зажиточным и трудолюбивым хевдингам, связано возникновение скальдической поэзии около 800 г. Это рассматривается литературоведами как «своего рода мутация»[1]. Верно, но скальды пели для викингов. Следовательно, мутантами были и те и другие. А пассионарность — мутация, возникающая внезапно и исчезающая вследствие естественного отбора, что целиком соответствует фактической стороне наблюдаемого явления.
Несмотря на большую работу, проделанную многими учеными разных специальностей, вопрос о причинах походов викингов остается неясным. Некоторые историки полагают, что удовлетворительно объяснить этот взрыв активности и агрессивности вообще невозможной. [2] Другие всячески преуменьшают значение и масштабы походов викингов и хотят свести их к нормальной активности эпохи раннего средневековья [3] Во многих книгах, посвященных походам викингов, об их причинах говорится вскользь. Авторы ограничиваются общими соображениями о нехватке земли на их родине или об «овладевшей ими жажде приключений и добычи»[4]. Последнее оказалось верным. В Скандинавии произошел пассионарный толчок.
А.Я.Гуревич описывает это явление так: «В жизни скандинавов в конце VIII — первой половине IX в. произошел резкий сдвиг — перерыв в постепенном развитии. Среди них появляется новый тип людей — смелые мореплаватели, искатели добычи, приключений и впечатлений, имеющие связи в разных странах...» Короче, прежний и привычный строй жизни был сломан, сделался невозможным, — и это не для единиц, не только для изгоев или поставленных вне закона людей, которым приходилось искать место жительства возможно дальше от дома, но для множества знатных и бондов. Достаточно ли простого указания на все перечисленные ранее причины походов викингов, чтобы получить убедительное объяснение столь глубокого переворота в жизни скандинавов? Очевидно, недостает по крайней мере еще одного звена, которое превратило бы эти причины или предпосылки во внутренние стимулы движения людей. Но возможно ли обнаружить посредствующее «звено»?[5].
Конечно, если рассматривать Скандинавию как нечто уникальное, не имеющее аналогий, то этого звена не найти. Но если расширить диапазон наблюдений, то загадка найдет решение. Вернемся к описанию феномена викингов и посмотрим, что произошло.
Появились саги и поэзия скальдов [6] — сравним плеяду арабских поэтов перед проповедью Мухаммеда и в его время. Или Гомер и Гесиод накануне эллинской колонизации, Алкей и Сафо при ее расцвете. Уход молодых энергичных людей из родных домов — «люди длинной воли [7]» в Монголии при дедах Чингисхана, да и при его молодости. Степные походы были подобны морским, аналогия несомненна.
Смена религии — война старших божеств, «ванов», с новыми — «асами». Этот феномен характерен для всех фаз этнического подъема. Культ «асов» — божеств порочных, развратных, забияк, воров, клятвопреступников, злодеев [8] — продержался до принятия христианства, т.е. всю эпоху походов викингов, но и после насильственного крещения в Скандинавии долго процветало двоеверие[9].
И наконец, искусство. Древний звериный стиль к VIII в. выродился и сменился новым — изображениями зооморфных демонов и драконов[10]. Да, обновление было полным и стихийным, но ведь это и есть следствие взрыва этногенеза, или пассионарного толчка
┘ Теперь несколько слов о викингах, о коих есть столько превратных суждений, что надо избежать недоразумений. В IX в. в Скандинавии перенаселения не было, так как свободных фиордов и теперь много, хотя людей стало больше. Формация там была первобытнообщинная, и конунги являлись выборными племенными вождями. До IX в. скандинавы еле-еле отстояли свою землю от натиска лопарей, пока не загнали их на Крайний Север, в тундру. Викингами называли тех людей, которые не желали жить в племени и подчиняться его законам. Слово «викинг» носило тогда оскорбительный оттенок, вроде современного «пират, бандит»[13]. Когда юноша покидал семью и уходил в дружину викингов, его оплакивали как погибшего. И действительно, уцелеть в далеких походах и постоянных боях было нелегко. При этом викинги не обладали большей храбростью, чем оставшиеся дома. Смелость южных народов часто превышает мужество народов северных, но это не пассионарность, а другой поведенческий признак, не агрессивность, а способность к адекватной реакции, обычно проявляющейся при самозащите.
Викинги боялись смерти, как все люди, но скрывали этот страх друг от друга, наедаясь перед битвой опьяняющими мухоморами[14]. Современные им арабы бросались в атаку трезвыми, но неукротимые в опьянении викинги сминали и арабов, и франков, и кельтов. Особенно ценили они берсерков (подобных медведю), т.е. людей, способных перед боем доходить до невменяемого состояния и с огромной силой крушить врага. После припадков берсерки впадали в глубокую депрессию до следующего нервного срыва. В нормальных условиях берсерков не терпели. Их заставляли покидать села и удаляться в горные пещеры, куда остерегались ходить. Но в отрядах викингов берсерки находили себе применение. Иными словами, пассионарность делает яростными даже не очень храбрых людей. Значит, викинги были людьми несколько отличного от прочих скандинавов склада. Обладая высокой степенью пассионарности, они были нетерпимы для малопассионарных норвежцев, которые предпочитали сидеть дома и ловить селедку. Поэтому пассионарная часть популяции отпочковалась от основной массы народа и погибла на чужбине. Зато норвежские и датские воины-пассионарии разнесли славу своей ярости по всей Европе и вынудили ее обитателей защищаться. Однако поздние Каролинги и их свита не проявили никаких способностей к организации обороны, что вызвало законное недовольство их подданных. Тогда отдельные инициативные «товарищи» (comitas (лат.), т.е. граф), например Эд, граф Парижа, возглавили тех, кто хотел и мог обороняться. Население предпочло иметь энергичных правителей и отказало законным монархам в покорности. Феодалы захватили власть в Европе